Замужем за Черным Властелином, или Божественные ка - Страница 21

К оглавлению

— Это угроза?

— Это предупреждение, — не поняла о чем это он, но на всякий случай солидно ответила я.

— То есть я могу это отдать Севде? — Блондин прям весь повеселел, расцвел и запах, словно цветущий куст сирени.

Ага… мне тут еще только листиков зеленых на мужике впридачу ко всему не хватало. Для полноты впечатлений.

— Зачем? — удивилась я. — Это вам, а если дама тоже такое хочет, то я, так и быть, нарисую еще. Времени у меня мно-ого…

— Нет-нет, — поспешно заверил меня Тандер, грудью защищая приобретение. — Ей и этот подойдет.

— Да? — удивилась, но спорить не стала. — А кто такая Севда? — запоздало поинтересовалась.

— Богиня любви и красоты, — бережно спрятал листочек под простынкой блондин и собрался свалить.

— Стоп! Стоять! — грозно окликнула, останавливая попытку к бегству. — Я вам помогла?

Кивок.

— Замечательно! — счастливо улыбнулась я. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Ок?

— Ок, — поеживаясь, будто от холодного ветра, согласился блондин. Еще бы он не согласился, если я на его шею коварно накинула цепочку кадуцея и сейчас удерживала бога силовым захватом, перекрутив цепь и упираясь концом жезла ему в яремную впадину под горлом! А кадуцей, между прочим, опасно искрил!

— Как отсюда выйти? — задала я первый вопрос.

— Нужно пожелать и представить то место, куда хочешь попасть, — пояснили мне, старательно отодвигаясь от электрошокера.

А погляжу, опасная штучка, раз ее даже боги боятся!

— Пробовала — не срабатывает, — прояснила я проблему.

— Достигается длительными тренировками и упорством, — поделились со мной опытом.

— Ладно, попробую, — фыркнула, не особо веря в успех мероприятия. — А как сюда вызывать?

— На спинке трона список есть, — буркнул Тандер.

— Пошли позырим! — активировалась я и поволокла его за собой. На тыльной части трона действительно висел криво приклеенный скотчем список:

...

«Севда — 3 раза

Форсет — 12 раз

Тандер — 54 раза».

— Пятьдесят четыре раза… че-эго?.. — полюбопытствовала я.

— Пятьдесят четыре раза звонить, — зло ответил бог.

— Так до вас же не дозвонишься! — выпалила я. — Кровавые мозоли на руках от веревок заработаешь! — и от неожиданности ослабила хватку, чем и воспользовался этот пронырливый лейконосец.

Он поспешно выкрутился из захвата (правда, его все же пару раз приложило током, но несильно. Всего-навсего прическу поменял с нормальной на новомодную, а так все в порядке) и отпрыгнул в сторону.

— Поэтому я сам прихожу! — гордо сказал мне освободившийся бог и свинтил в облако.

— Ну вот! — расстроилась я. — Снова одна. Жди теперь, когда еще кто появится и звонить научит!

— Зачем ждать? — удивилась пустота вокруг меня. — Мы тут! Мы поможем! Мы научим! — заливалось многоголосье. — Мы подскажем! Мы все сделаем!

— Мы — это кто? — Я бы подумала, что сошла с ума. Но было б с чего сходить! Ага.

— Мы — это мы! — отозвалось многоголосье.

— «Это мы» можно увидеть? — Сейчас я уже сильно сомневалась в своем здравом уме. Говорят, раздвоение личности начинается именно с голосов. Но почему у меня их так много? Кому-то лишние были, не понадобились, и он по доброте душевной мне спихнул?

— Можно, — радостно сказала моя шизофрения, распуская белоснежные крылья. Она появилась в виде множества маленьких волосатых клубочков с ножками и ручками.

— А! — порадовалась я за себя и поздравила с галлюцинациями. — «Это мы» — домовушки?

Клубочки, до этого рьяно мельтешившие под ногами, встали, подбоченились и в один голос обиженно произнесли:

— Мы не домовые! Мы выше!

— Ага, — не стала я спорить. Незачем. Глюки всегда правы! — Вы не домовушки. Вы парфенушки!

— Мы парфенушки? Мы парфенушки! — радостно запрыгали шарики. — Нас назвали! Нам нравится! Мы счастливы! Нам нужно поблагодарить!

— За что? — озадачилась я. Но вскоре этот вопрос отпал сам собой, потому что эти клубочки забегали, замельтешили вокруг меня.

— Ты нам люба! Ты нас назвала! — верещала мелочь пузатая, вертя меня во все стороны и окутывая прозрачной дымкой. На всем теле чувствовались осторожные касания легких пушистых лапок.

Мне оставалось лишь отбрыкиваться:

— Туда лезть не надо! Это личное!

Справиться с таким количество парфенушек можно было только промышленным пылесосом.

— И туда не надо! Это тоже личное!

Один из волосатиков вдруг подпрыгнул, завис перед моим лицом и, мигая умными, блестящими, как пуговицы, глазенками, с глубоким интересом спросил:

— Почему личное? Видно всем! — и указал на то, что видно всем.

— Видно — это да, — согласилась я, безумно устав от наскоков и набегов, в общем, сдаваясь в полон сразу и без лишних уговоров. — Но трогать можно только лично мужу, поэтому — личное. Понятно?

— Да, да, — еще активнее заскакали парфенушки. — Мы потом ему расскажем! Мы только сделаем личное чистым!

И все это на полном серьезе?! Где моя коечка с серым одеялом у зарешеченного окошка и умный дяденька Наполеон в соседях?

Пока я размышляла о бренности бытия и мечтала о мытие (если так можно сказать в рифму), колобки-волосатики от меня отклеились, быстренько куда-то смотались и притащили громадное зеркало. Парочка из толпы потянула меня к куску стекла, громко вереща в уши:

— Ты красивая! Посмотри! Ты такая красивая!

Решила проверить и рискнуть здоровьем, посмотревшись в зеркало.

Да-а-а… Здоровье сильно пошатнулось и побежало бегом от инфаркта. В зеркале отражалась… нет! — отражалось! — чудо чудное и диво дивное. Словом, натуральное чудо-юдо. Точь-в-точь как в сказках его описывают.